Жестокая правда о Второй мировой войне необходима людям

Жестокая правда о Второй мировой войне необходима людям

Жестокая правда о Второй мировой войне необходима людям

06 мая 2015 г.

Коба Джаурия

«Фанфаризация» войны, ее возвеличивание ради прославления или реанимации империи в реваншистских целях является отвратительным преступлением — как моральным, так и политическим и интеллектуальным. Это — абсолютная и, к тому же, сознательная ложь (если брать сферу пропаганды). Выдающийся русский писатель-фронтовик Виктор Астафьев верил в то, что жестокая правда о Второй мировой войне необходима людям

Сказанное в первую очередь относится к трагическим событиям Второй мировой войны, самой страшной в истории человечества, а точнее — к той грязной, фальшивой и одновременно «гигантомантской» пропагандистской кампании, которую уже не первый месяц, бессовестно спекулируя на той действительно великой войне, ведут кремлевские, рабски служащие Путину СМИ. Лозунг «патетический» и в то же время поразительно циничный: «Деды воевали, сокрушили фашизм — будем верны их памяти!» (читай: восстановим империю и покорим «временно утраченные» бывшие республики СССР, в которых, по утверждению пропагандистских холопов Путина, к власти якобы пришли современные «фашисты»).

 etiqkqiqxrikkkmp

БИТВА ЗА ДНЕПР, ОСЕНЬ 1943-го. УЖЕ НА СКЛОНЕ ЛЕТ АСТАФЬЕВ ПИСАЛ, ЧТО ТАК ПОДЛО ПОСЫЛАТЬ НА СМЕРТЬ СОТНИ ТЫСЯЧ ЛЮДЕЙ МОГЛИ ТОЛЬКО ТЕ, ДЛЯ КОГО НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИЛА ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ ВООБЩЕ

Смысл этого посыла правящих московских имперцев (со все более заметным нацистским «акцентом») достаточно очевиден: вбить в головы зомбированных «телеящиком» граждан России примитивную, но поистине угрожающую для судеб человечества мысль: «Великая Победа» (в их интерпретации) «дает право» Путину и воплощаемой им системе силой возрождать «высшую ценность» — Сверхдержаву. И, если потребуется, силой же расширять ее границы.

Один из крупнейших русских писателей второй половины ХХ века, Виктор Петрович Астафьев (1924 — 2001), был одним из тех «дедов, которые воевали». Трижды ранен (дважды — тяжело), прошел всю войну, до конца. Видел за четыре года такое, что хватило бы, по его выражению, «на пару десятков спокойных жизней — это уж точно». Чудом не погибнув, Астафьев на всю свою жизнь сохранил непримиримую, лютую ненависть к войне. И укрепилось в его душе выношенное, бесповоротное решение — рассказать людям, донести до них правду о том, чем была Вторая мировая. Страшную, неприкрашенную правду. Без советской агитационной «трескотни» и отвратительной помпезности. Ибо речь идет о цене жизни и о цене смерти. Что может быть важнее этого и нужнее для людей?

Сказать людям лишь «малую частичку правды о войне» (именно это настойчиво подчеркивал Виктор Петрович) писатель смог лишь в 1994 — 1995 годах, когда был, наконец, завершен и опубликован его роман-эпопея «Прокляты и убиты». Именно там этот художник слова, начинавший свой творческий путь как один из ярких представителей «лейтенантской» (или же «окопной») прозы,  еще в начале 1960-х годов  трезво и честно, пером большого мастера, показал никчемность и лживость всех этих «выдумок политруков», зачастую видевших кошмары войны с безопасного расстояния и озабоченных одним: эффектно отрапортовать начальству. Роман «Прокляты и убиты» упрочил мировую известность Астафьева.

Но еще более, быть может, впечатляет его эпистолярное наследие, его переписка — с друзьями, знакомыми, коллегами по перу, оппонентами, просто с «далекими» географически людьми, написавшими Виктору Петровичу в надежде узнать его оценку тех или иных событий войны. Причем письма Астафьева — вещь очень «взрывоопасная» и по сей день, сильнейший раздражитель для местных и центральных московских властей (ненависть писателя ко лжи и псевдопатриотическим мифам о войне буквально пронизывает каждую строку).

Судите сами, читатель. Том писем Виктора Астафьева «Нет мне ответа... Эпистолярный дневник. 1952 — 2001 годы» вышел в свет весной 2009 года; перед этим издатель и составитель тома — писатель Геннадий Сапронов из Иркутска, умерший в том же году, — дал московской оппозиционной «Новой газете» право на публикацию писем Астафьева. Книга вышла в свет; большие подборки писем были опубликованы в «Новой газете» — и тут началась настоящая вакханалия. Звонки с угрозами, истерические, грубейшие рецензии в «верноподданной» прессе с обвинениями в предательстве. И, более того, на одном из организованных путинской партией «Единая Россия» собраний было всерьез предложено... расстрелять Геннадия Сапронова и журналистов газеты, организовавших публикацию. Откуда эта животная злоба? Ответ на такой вопрос дают сами письма Виктора Петровича Астафьева. Приводим выдержки из некоторых писем.

* * *

1973 год. Письмо И. Соколовой:

«У Вас, да и в любой вещи, где есть «я», — оно, это «я», ко многому обязывает, прежде всего к сдержанности, осторожности в обращении с этим самым «я» и, главное, необходимо изображать, а не пересказывать. У Вас поначалу семнадцатая артдивизия находилась на марше... Но это именно наша бригада, вооруженная гаубицами образца 1908 года (гаубицами, у которых для первого выстрела ствол накатывался руками и снаряд досылался в ствол банником), — оказалась на острие атаки немцев. Сначала нас смяли отступающие в панике наши части и не дали нам как следует закопаться. Потом хлынули танки — мы продержались несколько часов, ибо у старушек-гаубиц стояли сибиряки, которых не так-то просто напугать, сшибить и раздавить. Конечно, в итоге нас разбили в прах, от бригады осталось полтора орудия — одно без колеса и что-то около трехсот человек из двух с лишним тысяч. Но тем временем прорвавшиеся через нас танки встретила развернувшаяся в боевые порядки артиллерия и добила вся остальная наша дивизия. Контрудар не получился. Немцы были разбиты. Товарищ Трофименко, командующий, стал генералом армии, получил еще один орден, а мои однополчане давно запаханы и засеяны пшеницей под Ахтыркой...»

* * *

Очень часто совпадали наши пути на войне: весь путь к Днепру почти совместный. Я был под Ахтыркой. Наша бригада оказалась той несчастной частью, которой выпадала доля оказаться в момент удара на самом горячем месте и погибнуть, сдерживая этот удар. Ахтырку, по-моему, заняла 27-я армия и устремилась вперед, оголив фланги. Немцы немедленно этим воспользовались и нанесли контрудар с двух сторон — от Богодухова и Краснокутска, чтобы отрезать армию, которую так безголово вел генерал Трофименко вперед.

* * *

Днепровские плацдармы! Я был южнее Киева, на тех самых Букринских плацдармах (на двух из трех). Ранен был там и утверждаю, до смерти буду утверждать, что так могли нас заставить переправляться и воевать только те, кому совершенно наплевать на чужую человеческую жизнь. Те, кто оставался на левом берегу и, «не щадя жизни», восславлял наши «подвиги». А мы на другой стороне Днепра, на клочке земли, голодные, холодные, без табаку, патроны на строжайшем счету, гранат нету, лопат нету, подыхали, съедаемые вшами, крысами, откуда-то массой хлынувшими в окопы.

Ох, не задевали бы Вы нашей боли, нашего горя походя, пока мы еще живы. Я пробовал написать роман о Днепровском плацдарме — не могу: страшно, даже сейчас страшно, и сердце останавливается, и головные боли мучают. Может, я не обладаю тем мужеством, которое необходимо, чтоб писать обо всем, как иные закаленные, несгибаемые воины.

* * *

«Письмо от 13 декабря 1987 г. (адресат не установлен):

«...Вот до чего мы дошли, изолгались, одубели! И кто это все охранял, глаза закрывал народу, стращал, сажал, учинял расправы? Кто такие эти цепные кобели? Какие у них погоны? Где они и у кого учились? И не замечают, — доучились! — что кушают, отдыхают, вообще живут отдельно от народа и считают это нормальным делом. Вы на фронте, будучи генералом, кушали, конечно, из солдатских кухонь, а вот я видел, что даже Ванька-взводный и тот норовил и жрать, и жить от солдата отдельно, но, увы, быстро понимал, что у него не получится, хотя он и «генерал» на передовой, да не «из тех», и быстро с голоду загнется или попросту погибнет — от усталости и задерганности.

Не надо лгать себе, Илья Григорьевич! Хотя бы себе! Трудно Вам согласиться со мной, но советская военщина — самая оголтелая, самая трусливая, самая подлая, самая тупая из всех, какие были до нее на свете. Это она «победила» 1:10! Это она бросала наш народ, как солому, в огонь — и России не стало, нет и русского народа. То, что было Россией, именуется ныне Нечерноземьем, и все это заросло бурьяном, а остатки нашего народа убежали в город и превратились в шпану, из деревни ушедшую и в город не пришедшую.

Сколько потеряли народа в войну-то? Знаете ведь и помните. Страшно называть истинную цифру, правда? Если назвать, то вместо парадного картуза надо надевать схиму, становиться в День Победы на колени посреди России и просить у своего народа прощение за бездарно «выигранную» войну, в которой врага завалили трупами, утопили в русской крови (далеко не только в русской! — И. С.). Не случайно ведь в Подольске, в архиве, один из главных пунктов «правил» гласит: «Не выписывать компрометирующих сведений о командирах Совармии».

В самом деле: начни выписывать — и обнаружится, что после разгрома 6-й армии противника (двумя фронтами!) немцы устроили «Харьковский котел», в котором Ватутин и иже с ним сварили шесть (!!!) армий, и немцы взяли только пленными более миллиона доблестных наших воинов вместе с генералами (а их взяли целый пучок, как редиску красную из гряды вытащили)... Может, Вам рассказать, как товарищ Кирпонос, бросив на юге пять армий, стрельнулся, открыв «дыру» на Ростов и далее? Может, Вы не слышали о том, что Манштейн силами одной одиннадцатой армии при поддержке части второй воздушной армии прошел героический Сиваш и на глазах доблестного Черноморского флота смел все, что было у нас в Крыму? И более того, оставив на короткое время осажденный Севастополь, «сбегал» под Керчь и «танковым кулаком», основу которого составляли два танковых корпуса, показал политруку Мехлису, что издавать газету, пусть и «Правду», где от первой до последней страницы возносил он Великого вождя, — одно дело, а воевать и войсками руководить — дело совсем иное, и дал ему так, что две (!) армии заплавали и перетонули в Керченском проливе.

Ну ладно, Мехлис, подхалим придворный, болтун и лизоблюд, а как мы в 44-м под командованием товарища Жукова уничтожали 1-ю танковую армию противника, и она не дала себя уничтожить двум основным нашим фронтам и, более того, преградила дорогу в Карпаты 4-му Украинскому фронту с доблестной 18-й армией во главе и всему левому флангу 1-го Украинского фронта, после Жукова попавшего под руководство Конева в совершенно расстроенном состоянии.

Если Вы не совсем ослепли, посмотрите карты в хорошо отредактированной «Истории Отечественной войны», обратите внимание, что везде, начиная с карт 1941 года, семь-восемь красных стрел упираются в две, от силы три синих.

Все мы уже стары, седы, больны. Скоро умирать. Хотим мы этого или нет. Пора Богу молиться, Илья Григорьевич! Все наши грехи нам не замолить: слишком их много, и слишком они чудовищны, но Господь милостив и поможет хоть сколько-нибудь очистить и облегчить наши заплеванные, униженные и оскорбленные души. Чего Вам от души и желаю».

* * *

Письмо Л. Кожевникову. 1995 г.:

«Дорогой мой собрат по войне!

Увы, Ваше горькое письмо — не единственное на моем письменном столе. Их пачки, и в редакциях газет, и у меня на столе, и ничем я Вам помочь не могу, кроме как советом.

Соберите все свои документы в карман, всю переписку, наденьте все награды, напишите плакат: «Сограждане! Соотечественники! Я четырежды ранен на войне, но меня унижают — мне отказали в инвалидности! Я получаю пенсию 5,5 тысячи рублей. Помогите мне! Я помог вам своей кровью!». Этот плакат прибейте к палке и с утра пораньше, пока нет оцепления, встаньте с ним на центральной плошали Томска 9 мая, в День Победы.

Вас попробует застращать и даже скрутить милиция, не сдавайтесь, говорите, что все снимается на пленку — для кино. Требуйте, чтоб за Вами лично приехал председатель облисполкома или военком облвоенкомата. И пока они лично не приедут — не сходите с места.

Это Вам сразу же поможет. Через три дня, уверяю Вас, везде и всюду дадут ход Вашему делу. Но будьте мужественны, как на фронте. Держитесь до конца!

Если же Вас начнут преследовать, оскорблять — дайте мне короткую телеграмму об этом, и я этим землякам-сибирякам такой устрою скандал, что иные из них полетят со своих теплых мест.

Сделайте еще один подвиг, сибиряк! Во имя таких же униженных и обиженных, во имя своей спокойной старости. Желаю Вам мужества!»

* * *

Письмо С. Новиковой. 26 июля 2000 г.:

«...Конечно, те, кто бегает или уже ковыляет с портретиками Сталина по площадям и улицам, никаких «книжков» не читают и читать уже не будут (мог ли Астафьев предвидеть, что через 14 лет Сталина будет прославлять «путинская» молодежь, надрессированная властью! — И. С.), но через два-три поколения потребуется духовное воскресение, иначе России гибель, и тогда будет востребована вся правда и о солдатах, и о маршалах. Кстати, солдатик, даже трижды раненный, как я, на Руси еще реденько, но водится, а командиры, маршалы, и главные, и неглавные, давно вымерли, такова была их «легкая» жизнь, да еще этот сатана, за что-то в наказание России посланный, выпил из них кровь, укоротил век...

О-ох, мамочки мои, и еще хотят, требуют, чтоб наш народ умел жить свободно, распоряжаться собой и своим умом. Да все забито, заглушено, и истреблено, и унижено. Нет в народе уже прежней силы, чтоб он разом поднялся с колен, поумнел, взматерел, научился управлять собой и Россией своей, большой и обескровленной».

* * *

Так писал о войне Виктор Петрович Астафьев. Что-то в этих мыслях может вызывать желание поспорить, но ясно одно: Астафьев и помпезное празднование 70-летия «Победы» по-имперски, а-ля Путин, — вещи абсолютно, полярно несовместимые. И еще: это лишь гипотеза, но трудно представить этого выдающегося писателя в общем хоре 84% сегодняшних «верноподданных» Кремля. В России совесть всегда была против власти (если не была тотально задушена, впрочем, даже во времена Ивана Грозного не молчал митрополит Филипп Колычев). И творчество Астафьева это убедительно подтверждает.

Виктор Петрович Астафьев (1924 — 2001) – известный советский писатель, прозаик, эссеист. Лауреат государственных премий СССР и РФ.

Виктор Астафьев родился в Красноярском крае и сейчас живет на своей родине в городе Красноярске.
Детство писателя было трудным. Мальчику было всего лишь семь лет, когда погибла его мать. Она утонула в Енисее. Памяти матери, Лидии Ильиничны, он посвятит повесть "Перевал".

Астафьев побывал даже в беспризорниках, воспитывался в детдоме. Здесь добрые, умные учителя пробудили в нем интерес к писательству. Одно его школьное сочинение признали лучшим. У этого сочинения очень характерное название: "Жив!" Позже события, описанные в нем, предстали в рассказе "Васюткино озеро". Разумеется, в новой форме, по-писательски.

Весной 1943 года рабочий Виктор Астафьев уже на фронте, на передовой. Воинское звание - рядовой. И так до самой победы: шофер, артразведчик, связист.

После войны будущий писатель сменил много профессий, метался, как он сам скажет, по разным работам, пока в 1951 году в газете ?Чусовской рабочий" не был опубликован первый рассказ, и стал он газетным, литературным сотрудником.
Отсюда и начинается его собственно творческая биография.

Автор: Игорь СЮНДЮКОВ, «»

 


Теги статьи:
Распечатать Послать другу
comments powered by Disqus
Дело Тимура Иванова о хищении средств банка «Интеркоммерц» и махинациях с покупкой кораблей в Керчь после публикаций СМИ срочным образом реа…
Связанная с братом губернатора Подмосковья Максимом Воробьёвым ГК «Самолёт», заключившее соглашение с компанией сына бывшего московского чин…
Боевики ХАМАС попытались атаковать поминальную церемонию в честь жертв 7 октября.…
Бывшую госкомпанию - АО «Росразмещение», на чьем балансе более 200 объектов недвижимости, продали за 1,2 млрд рублей структуре чьей годовой …
На прошлой неделе российские силовики провели масштабную операцию по задержанию лиц, связанных с незаконной деятельностью криптовалютной бир…
Продолжаем публиковать интервью известного футбольного арбитра Сергея Хусаинова, которое он дал специально для СМИ. С ним беседовал журналис…
loading...
Загрузка...
loading...
Загрузка...
Все статьи
Последние комментарии
Наши опросы
Как вы считаете, санкции влияют на обычных граждан России больше, чем на политическую элиту?






Показать результаты опроса
Показать все опросы на сайте