Управляющий за $33,5 млн. Как Мишустин оказался совладельцем бизнеса UFG
Назначение Михаила Мишустина премьер-министром привлекло внимание к его доходам.
В частности, руководитель Фонда борьбы с коррупцией Алексей Навальный опубликовал расследование, в котором утверждалось, что семья нового премьера владеет недвижимостью стоимостью около 2,8 млрд руб. «Коммерсантъ» объяснял происхождение доходов Мишустина тем, что он вложил доходы от своих заработков в бизнесе в долгосрочные депозиты. Позднее РБК опубликовал официальный ответ компании UFG, в котором управляющий партнер компании Полина Герасименко рассказала, что Мишустин заработал $33,5 млн благодаря участию в бизнесе UFG, где он в 2008–2010 гг. был одним из партнеров. «Ведомости» попытались разобраться, что из себя представляла UFG, когда в компании работал Мишустин, и как он мог заработать такие деньги в инвестиционном бизнесе.
В UFG Мишустин пришел в 2008 г. с должности руководителя Федерального агентства по управлению особыми экономическими зонами. В компанию его привел знакомый по совместной работе еще в начале 90-х гг. в «Международном компьютерном клубе» Борис Федоров. Когда Федоров в 1998 г. возглавлял Государственную налоговую службу, Мишустин был его помощником по информационным системам контроля за поступлением налогов.
Когда Мишустин стал одним из партнеров в UFG Assets Management, компания фактически заново выстраивала бизнес. За два года до этого Deutsche Bank приобрел у Федорова и его партнеров 60% инвестиционно-банковского бизнеса Объединенной финансовой группы (40% были проданы в 2003 г.). Партнеры – Федоров, Чарльз Райан и Флориан Феннер – оставили себе управляющую компанию UFG Asset Management. Сумма сделки не называлась, но знакомые с ее участниками люди рассказывали тогда «Ведомостям», что банк выкупил 60% «ОФГ-инвеста» исходя из общей оценки компании в $700 млн.
Партнеры начали создавать фонды – прямых инвестиций, недвижимости, хедж-фонды. Первым был UFG Private Equity Fund, а в июле 2007 г. UFG сообщала, что завершила формирование фонда, ориентированного на иностранных инвесторов, для вложений в российскую недвижимость (его размер – $150 млн). Собеседник «Ведомостей», близкий к UFG, рассказывает, что в первые фонды вкладывались в основном сами партнеры, другие менеджеры компании и те, кто раньше работал с UFG, – на их долю приходилось около 70% капитала. «Мы не бегали по миру за инвесторами. Вложились друзья и клиенты ОФГ», – рассказывал Федоров в интервью «Ведомостям». Сам Федоров, например, был главным инвестором UFG Private Equity (он с партнерами собирался вложить в него 80% из планируемых $250 млн), писал Forbes в 2006 г. А Райан в интервью «Ведомостям» рассказывал, что его личные деньги есть во всех фондах UFG.
Чем занимался Мишустин в UFG
За инвесторами все же пришлось побегать. Федоров пригласил в компанию Мишустина как раз для того, чтобы тот занимался привлечением сторонних инвесторов, рассказывает человек, близкий к UFG. В каких-либо сделках, связанных с инвестициями фондов UFG, Мишустин не участвовал, вспоминает знакомый топ-менеджеров UFG.
Став в мае 2008 г. одним из управляющих партнеров UFG, Мишустин получил 25%-ную долю в существовавших на тот момент фондах и право на такую же долю во всех новых фондах, сообщала Полина Герасименко РБК. На самом деле Мишустин получил доли не в самих фондах, а в управляющих компаниях этих фондов, уточняют собеседники «Ведомостей», близкие к UFG и окружению самого премьера: речь идет именно об управляющих компаниях фондов прямых инвестиций, сельского хозяйства и недвижимости, а также ликвидных и венчурных фондов, но не о самих фондах.
Свои доли Мишустин получил от других партнеров: большую их часть ему передал Борис Федоров, рассказывают собеседники «Ведомостей», Райан и Феннер также поделились небольшими частями своих долей. Федоров считал, что мотивировать всех партнеров нужно в равной степени, поэтому и поделился долей с Мишустиным, рассказывает близкий к UFG человек. Кроме того, Райан и Феннер планировали постепенно остаться только в инвестиционных комитетах, а все управление передать Мишустину и Федорову. «Мы с Борисом думали, что компания будет под его контролем, а я буду его партнером, буду работать из Америки и иногда приезжать», – рассказывал Райан «Ведомостям». Партнеры не раскрывали размеров своих долей в UFG, но Райан говорил «Ведомостям», что контроль в компании принадлежал ему и Федорову. После скоропостижной смерти Бориса Федорова в ноябре 2008 г. его доли перешли к наследникам. Часть их долей UFG впоследствии выкупила, а от остального они получают пассивный доход, говорит человек, близкий к UFG.
На запрос «Ведомостей» о передаче долей Мишустину Райан не ответил. Связаться с Феннером и наследниками Федорова «Ведомостям» не удалось. Пресс-секретарь Мишустина отказался от комментариев. Опрошенные «Ведомостями» управляющие инвесторы, которые в 2008–2010 гг. работали в том числе с UFG, не знают про долю Мишустина в бизнесе компании или отказались это комментировать.
Один из собеседников «Ведомостей» утверждает, что за два года работы Мишустина UFG увеличила активы под управлением на $630 млн. На начало 2010 г. у всей группы UFG под управлением было около $1,4 млрд, рассказывал Райан в интервью «Ведомостям». Правда, «Ведомостям» не удалось разыскать людей, которые смогли бы рассказать, какую роль лично Мишустин играл в привлечении инвесторов.
Почему UFG платила Мишустину после его ухода
В 2010 г. Мишустин вернулся на госслужбу: он стал руководителем Федеральной налоговой службы. Тогда же была сформирована цена выкупа его долей, утверждают собеседники «Ведомостей». Доли оценивались разными методами. По отдельным активам была договоренность выплачивать стоимость долей в течение шести лет. Там, где оценить долю было слишком сложно, проводилась независимая оценка. А затем, по мере того как фонды зарабатывали комиссию за успех, партнеры из этих средств платили суммы выкупа, объясняла РБК Герасименко.
Деньги за свои доли в UFG Мишустин получал в течение нескольких лет. Активы, связанные с UFG, он изначально хранил в созданном им в 2008 г. трасте, писала Герасименко РБК. В 2010 г. он переоформил траст на супругу Владлену. В 2010–2013 гг. Владлена Мишустина получала доходы от траста UFG, писал РБК со ссылкой на Герасименко. «Ведомости» ознакомились с декларацией Михаила Мишустина на сайте ФНС, которую он подавал как руководитель службы. Задекларированный доход его супруги составлял 17 млн руб. в 2010 г., 60,8 млн руб. – в 2011, 73,4 млн руб. – в 2012. В 2013 г. ее доход резко вырос до 149,4 млн руб. Исходя из среднегодового курса доллара к рублю за каждый их этих лет, общая сумма задекларированного дохода составляет примерно $11 млн ($11,55 млн, по данным Герасименко).
В 2013 г. Владлена Мишустина переоформила траст на мать и сестру мужа. Это произошло потому, что вступившие в силу поправки к закону о госслужбе запретили участвовать в управлении коммерческими компаниями не только чиновникам, но и их супругам.
За 2013–2015 гг. мать Мишустина получила от траста $11,9 млн, а сестра – $10,1 млн, утверждалось в письме Герасименко РБК.
Таким образом, все бенефициары траста с активами, связанными с UFG, заработали примерно $33 млн.
Основатель группы компаний по управлению инвестициями Movchan’s Group Андрей Мовчан (он в разное время возглавлял управляющие компании «Тройки диалог», «Ренессанс капитала» и собственную УК «Третий Рим») считает, что такая схема выкупа доли Мишустина выглядит логичной: бизнес по управлению активами неликвидный, и естественно, что компания не могла расплатиться со своим партнером сразу после его ухода. Если за время работы Мишустина в UFG компания привлекла в управление более $600 млн и если за это время в результате инвестирования сумма хотя бы удвоилась, доля Мишустина вполне могла стоить $33 млн, считает Мовчан. Другие управляющие не захотели комментировать адекватность дохода Мишустина.
Как должен был поступить Мишустин
«Это набор допущений, которые все равно невозможно проверить, – скептичен заместитель гендиректора «Трансперенси интернешнл – Россия» Илья Шуманов. – UFG не раскрывает отчетность фондов, Федоров умер, документальных подтверждений передачи его доли Мишустину [в открытом доступе] нет». Шуманов считает, что на должности руководителя Федеральной налоговой службы у Мишустина мог быть конфликт интересов: UFG расплачивалась за его долю в бизнесе несколько лет в то время, когда он возглавлял фискальный орган, контролирующий в том числе этот бизнес. «Мишустин должен был создать слепой траст, куда передал бы активы, связанные с UFG, или декларировать доход от них, даже пока траст был у супруги и родственников», – считает он. Партнер TA Legal Consulting Иван Тертычный возражает: в России законодательство не позволяет создавать слепые трасты, единственная альтернатива – это закрытый паевой фонд.
«По логике «Трансперенси» люди из бизнеса из-за возможного конфликта интересов вообще не имеют права переходить на госслужбу», – считает человек, близкий к окружению Мишустина. Он настаивает, что закон не был нарушен, так как доходы траста декларировались, а при приходе на госслужбу Мишустин проинформировал руководство о наличии у его семьи траста и доходов от прежнего бизнеса. Кого информировал Мишустин и в какой форме, собеседник «Ведомостей» не уточнил.
Чтобы избежать подобных претензий, закон о противодействии коррупции предоставляет возможность сообщить о возможном конфликте интересов (достаточно просто сделать такое заявление), говорит партнер «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» Виктория Бурковская. В целом Мишустин выполнил все правила, считают три сотрудника крупных международных компаний, которые работают с политически значимыми лицами: он передал свои активы семье, не скрывал связь с UFG, будучи чиновником.
«Трансперенси интернешнл» этого недостаточно. «Единственная возможность, чтобы к Мишустину не было никаких претензий, – отказаться от предложения возглавить ФНС, пока он не получит все деньги за свою долю в компании», – категоричен qeituirdidzkkmp Шуманов.