Тюремные записки Александра Шестуна. "Анатомия ареста"

Тюремные записки Александра Шестуна. "Анатомия ареста"

07 июля 2020 г.

Ксения Жукова

Бывший глава Серпуховского района Подмосковья Александр Шестун, который сейчас находится в СИЗО, передал в «Собеседник» свои тюремные записки, в которых он детально рассказал, как против него фабриковали уголовное дело.

Мы публикуем взгляд Шестуна на произошедшие события почти без купюр, и если у кого-то из упомянутых в тексте персонажей возникнет желание обрисовать свою позицию, отличную от изложенной в «Анатомии», «Собеседник» готов познакомить наших читателей и с ней тоже. А пока...

Анатомия Ареста

Каждый заключённый помнит момент своего ареста, когда обычный человек смывается в канализацию тюремной системы, превращаясь в серую массу. Уж слишком велик контраст перехода из одной реальности в другую. Только что ты обнимал свою жену и готовился поднимать своих мирно спящих детей в школу или детский сад, но крики спецназа ФСБ, врывающегося через окна, и удары прикладами автоматов сразу дают осознать крутое изменение твоего жизненного маршрута. Любая книга классиков литературы, описывающих жизнь в местах лишения свободы на основе личного опыта, начинается с ареста и событий ему предшествующих.

Александр Солженицын в романе «Архипелаг ГУЛАГ» половину первого тома посвящает глубокому анализу первого шага в тюремные казематы.

Евгения Гинзбург более года подвергалась преследованию со стороны НКВД и партийных функционеров. Кольцо вокруг нее сжималось, и ей многие предлагали уехать подальше. Домработница умоляла переждать надвигающуюся угрозу в её глухой деревне, а когда Евгения сказала, что будет бороться за свою честь, мудро, по-крестьянски изрекла:

— Ума палата, а глупости — саратовская степь.

Ещё более целенаправленно шагнула в 20-летнюю пропасть тюрем и лагерей Ефросинья Керсновская. Когда всех задерживали, то она была на сенокосе, но всё равно пришла в отдел НКВД, где ей сказали подойти вечером к этапу. Мама умоляла уехать мелкую помещицу Бессарабии Ефросинью вместе с ней в Румынию, где у них были родственники, а население говорило на их родном языке. Однако Керсновская сама пришла к этапу, считая это своей долей. Глупость?

Могу ли я посмеиваться над таким поведением, если сам получал столько предупреждений и знаков, что, услышав мою историю, сокамерники отказываются верить в правдивость.

Только теперь, когда у меня исчезли все надежды на изменение меры пресечения хотя бы под домашний арест, а длительная голодовка насильно прекращена, пришло полное осознание моей фатальной катастрофы. При долгом отказе от пищи у тебя наступает некое состояние просветления, как у буддистских монахов. Беспристрастная созерцательность. Принудительное кормление после почти десяти месяцев голодовки вызывает у тебя помимо физической боли от перестройки организма ещё и приступы депрессии. Поступающие калории порождают появление эмоций, а в тюрьме они сплошь отрицательные.

В неволе я перестал смеяться, слушать музыку, строить планы на будущее, заботиться о семье… Круглосуточно прокручиваю в голове: почему из сотни благополучных путей я выбрал путь на Голгофу? Даже мои сторонники не понимают, почему я не выполнил требования начальника Управления делами президента по внутренней политики Ярина и генерала ФСБ Ткачёва написать заявление об отставке и наслаждаться жизнью со своей прекрасной семьёй. Мои активы, заработанные за время занятия бизнесом, позволяли безбедно жить ещё долгие годы. Большинство заключённых попадает в тюрьму, «зарабатывая» на хлеб насущный. У меня же такой необходимости не было. Пожалуй, я был слишком наивен и честолюбив, полагая, что должен пройти свой путь до конца с жителями, избравшими меня. Я давал присягу быть с ними в горе и в радости.

В разоблачающей статье про красноярского бизнесмена Анатолия Быкова сказано: «Он поверил в свою богоизбранность». Такая же формулировка подходит и ко мне, если подбирать циничные термины. Когда всё было хорошо, я купался в лучах славы, а при угрозе ликвидации Серпуховского района и острой необходимости закрытия мусорного полигона «Лесная» надо было сбежать, оставив жителей один на один с этими бедами?

У меня был необходимый опыт для противостояния. Последние 10 лет администрация района жила в состоянии войны с генпрокуратурой и ГУЭБиПК МВД. Мы не вылезали из кабинетов правоохранительных органов, участвуя в допросах, очных ставках, судебных заседаниях. Помимо трёхлетнего расследования, возбуждённого против меня в 2009 году уголовного дела по особо тяжкой статье 290 УК РФ — взятка в особо крупных размерах — было ещё около 100 доследственных проверок, инициированных прокуратурой.

Ещё занимаясь бизнесом в 90-х и начале 2000-х, я прибрёл навыки борьбы с преступными группировками и оборотнями в погонах. Почти все аресты силовиков в Серпухове проходили с моим непосредственным участием. Будучи президентом Серпуховского союза промышленников и предпринимателей, я защищал не только свой бизнес, но и членов общественной организации. Помимо плотной работы с УСБ всех правоохранительных органов мы ещё создали адвокатское агентство и несколько СМИ для защиты. 

Мастерство в войнах с силовиками сыграло со мной злую шутку. Побеждая соперников в мелких и средних весовых категориях, я постепенно добрался до супертяжеловесов, получив от них удар столь разрушительной силы, что теперь до конца жизни не смогу восстановиться. Ужас в том, что пострадала не только моя семья, но и всё окружение. Ввязываясь в этот неравный бой с целью защитить своих близких, я как раз-таки наоборот подверг их жестокому разгрому со стороны ФСБ и прислужников.

Так кто же я: глупец или герой? Вот на этот вопрос я не переставая ищу ответ, перебирая все аргументы. Уверен, время расставит всё по полочкам.

Молодой Чингисхан во время нападения отрядов меркитов на его дом сбежал со своими братьями, мамой и слугами. Для любимой жены Бортэ и второй жены его отца не хватило лошадей, поэтому враги увезли их в плен для сексуальных утех и домашней работы. Тем не менее Чингисхан радостно молился на святой горе, благодаря бога Неба за счастливый исход. Прошли годы, прежде чем он с союзниками смог отбить уже беременную Бортэ. Величайший завоеватель мира позволял себе отступать и жертвовать супругой ради сохранения рода.

Во время сталинских репрессий мужики бросали семьи и с риском для жизни пересекали хорошо охраняемую советскую границу, а в эмиграции были полностью лишены связи со своими жёнами и детьми. 

Собственно, и сейчас мы видим по телевизору, сколько тонет беженцев из Африки и Азии, нелегально перебираясь на резиновых лодках через Средиземное море в Европу, а там живут первое время в нечеловеческих условиях.

Несколько моих друзей-бизнесменов наперебой предлагали моей семье безвозмездную помощь, свои добротные дома для проживания в европейских странах, буквально заклинали уехать из России, зная о нависшей опасности. Без какого-либо риска мы могли свободно переехать, а потом по видеосвязи ежедневно общаться со своими родителями и друзьями. Разумеется, я обсуждал возможность эмиграции с Юлей и своей мамой, но решение было общим — не оставлять Родину. 

Собранная сумка с вещами в тюрьму простояла у меня более года в шкафу, когда противостояние с губернатором, ФСБ и АП достигло апогея. 

Пожалуй, уместно напомнить, как за 5 лет хорошие взаимоотношения с властью трансформировались во вражеские. В 2013 году, когда подошли очередные выборы главы Серпуховского района, я согласовал свою кандидатуру с врио губернатора Воробьёвым, пояснив, что без его согласия баллотироваться не буду. Сказывалась усталость от войн с силовиками, да и не хотелось лишить жителей муниципалитета областного финансирования в случае опалы. Получив полное одобрение, я избрался, но через некоторое время мне дали понять, что не желают меня видеть на посту, как, впрочем, и 90% глав городов и районов, подвергшихся массовой зачистке — ротации кадров. 

Андрей Воробьев

После моего доклада Воробьёву, что люди, к которым он послал районного предпринимателя для получения лицензии на добычу песка и гравия, запросили непомерную взятку — миллиард рублей, он обложил меня трёхэтажным матом, оскорблениями и брызгал слюной из искривлённого от злобы рта. После этого инцидента вдруг появился очерняющий меня репортаж о якобы обиженном мною фермере. Потом мне был поставлен ультиматум губернатором, опять в нецензурной форме, что если я не погашу долги ЖКХ, то посадят руководителя управляющей компании. На мой вопрос: «Как возможно это сделать, если районный МУП официально по расценкам области набирает более 50 миллионов рублей в год убытков?», вместо аргументов я опять услышал подзаборную ругань. Специфика районного ЖКХ такова, что около 40 маленьких котельных и десятки километров коммуникаций, обеспечивающих водой и теплом мелкие населенные пункты, разбросанные на огромной территории, крайне дороги в обслуживании и не окупаются платежами граждан. Невозможно сравнивать рентабельность районного ЖКХ с городским, где одна котельная обслуживает до 20 000 абонентов в компактно расположенных микрорайонах.

После произошедший событий руководитель администрации губернатора Михаил Кузнецов, ныне возглавляющий ОНФ, с учётом моего нахождения под госзащитой УСБ ФСБ, предложил избрать меня депутатом Мособлдумы в качестве отступного, но я отказался. 

Начались наезды со стороны начальника московского управления ФСБ Алексея Дорофеева, затем областная прокуратура чуть не сняла меня с должности из-за технической ошибки в декларации. Следом Андрей Воробьёв попросил начальника московского Росимущества Паткину выйти в суд с целью изъятия земли под парком «Дракино» и сноса зданий. Помимо муниципального имущества там был ряд объектов, построенных моими бывшими партнёрами по бизнесу в рамках подготовки к чемпионату мира по высшему пилотажу на планерах. Потом правительство Подмосковья вышло в суд с иском об изъятии земли под моим домом и признании строения незаконным. Навыки борьбы и чистота первичных документов при оформлении позволили нам выиграть суды. Как известно, впоследствии по беспределу было изъято имущество не только у моей многодетной семьи, но и у всего окружения и независимых предпринимателей. Фактически то, что не смогли отжать бандиты в 90-х, у губернатора, Росимущества, ФСБ и АП с лёгкостью получилось.

По заданию губернатора Воробьёва Михаил Кузнецов подключил начальника 6-й службы УСБ ФСБ Ткачёва к моей травле. Когда же начальник УВП АП Ярин усилил эту и без того мощнейшую армаду по моей ликвидации, то круг замкнулся, и помощи кроме как у Путина искать было негде. Дважды вызвав меня в администрацию президента, Ярин в присутствии Ткачёва и Кузнецова угрожал отнять у моей многодетной семьи жилой дом и остальное имущество, если я не напишу заявление об отставке, а я записал эти милые беседы на диктофон.

Выстрелом «Авроры» явился звонок генерала ФСБ Ткачёва, требовавшего выполнить ультиматум директора ФСБ Бортникова об отмене митинга против мусорного полигона «Лесная». В случае невыполнения гарантировал арест и лишение собственности. Мало того, что по моему исковому заявлению суд признал незаконной данную свалку, так я ещё не только согласовал митинг, но и выступил на нём, прямо рассказав жителям о наездах на меня.

Штурм Серпуховского района силовиками уже шёл в самом разгаре. Более 100 сотрудников ФСБ, ГУЭБиПК и ОМОНа съезжалось почти каждое утро на проведение обысков и допросов. Было возбуждено множество уголовных дел, арестовано несколько сотрудников администрации района и глав сельских поселений. Вокруг моего дома шныряла наружка, а на крыше девятиэтажного дома неподалёку был установлен дистанционный микрофон стоимостью несколько миллионов рублей, способный прослушивать разговоры на расстоянии в пределах километра. Мы обнаружили это дорогостоящее оборудование ФСБ и сделали сенсационную публикацию. 

Не сойти с ума от неуклонно надвигающейся опасности позволяло активное занятие спортом. Конечно, это спасало меня от стрессов, но и позволяло не искать пути решения проблем, а скорее забывать о них. Моё бесстрашие было странным для окружающих, ведь ранее я многих уговаривал избегать малейших рисков угрозы ареста. Доказывал с пеной у рта, что в жизни нет ничего дороже свободы.

Последней каплей, переполнившей терпение, стало для меня подкидывание взяток в конвертах во время обыска моего кабинета. Через смс я предупредил генерала ФСБ Ткачёва, что если провокация не прекратится, то я буду вынужден опубликовать моё обращение к Путину с записью их угроз. Мой звонок остался не отвеченным, как и текстовое сообщение, поэтому я разместил на YouTube скандальный ролик – видеообращение к президенту.

Обыск немедленно прекратился, но через неделю маски-шоу в районе продолжились с новой силой. Наш заместитель по безопасности Данила Ильин, находившийся, как и я, под госзащитой УСБ ФСБ, предупредил меня о неминуемом аресте во время обыска моего дома. Он также проинформировал, что Ткачёв подключил заместителя генпрокурора Гриня и генерала СК Краснова для возбуждения против меня уголовного дела. Уже вовсю шла доследственная проверка управления по особо важным делам генерала СК Алышева. На руках у меня было постановление суда об обыске в моём доме. 

Многие сотрудники центрального аппарата ФСБ и СК предупреждали меня о неминуемой опасности задержания. В те дни журналисты информагентства «МБХ-медиа» при взятии у меня интервью спросили:

— Какова вероятность ареста?

— 90%, — ответил я.

— Так почему же тогда вы ещё в России?

Тот же вопрос мне задавала и журналистка Евгения Альбац, приехавшая в мои последние дни на свободе в Серпухов.

Успокаивало то, что во время войны с прокурорской бандой, возглавляемой Артёмом Чайкой, как я уже писал, в отношении меня были проведены все мыслимые и немыслимые проверки. Каждое постановление находилось под лупой — нигде состава преступления не было обнаружено! Многолетнее хождение по краю притупляет чувство опасности, ты просто к этому привыкаешь. Возможно, даже нуждаешься в очередной порции адреналина. Да и как я мог бросить своих коллег в опасности, когда многих уже сунули за решётку, причём это были, в основном, женщины пенсионного возраста!

Коллеги не оценили моего донкихотства и от страха наговорили на меня под диктовку ФСБ, приписав мне невероятные злодеяния. Впрочем, надо честно признаться: моя защита сотрудников администрации и предпринимателей, попавших под каток ФСБ, скорее нанесла им вред, а не пользу.

Мне почему-то казалось, что Владимир Путин не допустит реализации чисто бандитских угроз своих ближайших помощников. Любой нормальный президент немедленно бы отстранил от работы Ярина, Ткачёва и Кузнецова, но Путин их только повысил и наградил. По моему убеждению, Путин превратился в диктатора, потеряв человеческое лицо и остатки легитимности, а чудовищная инициатива голосования по поправкам в Конституцию для пожизненного правления лишний раз подтверждает это.

Зная всё заранее, я вряд ли бы опубликовал обращение к президенту и, возможно, принял бы досрочную отставку, чтобы уберечь от репрессий своё окружение. История не знает сослагательных наклонений, однако если все в нашей стране будут столь прагматичными, то скоро мы скатимся на уровень Северной Кореи. Одно я знаю точно: если бы главы муниципалитетов как низшая каста власти, наиболее близкая к народу, угнетаемая всеми кому не лень, повторили бы подобный аттракцион неслыханной смелости, то Владимир Путин вряд ли бы столь развязно нагибал народ России.

Хочется надеяться, что мой показательный арест, заключение и фейковое уголовное дело лишний раз осветят звериный оскал кремлёвской qhidqkiqhuiqeekmp банды.

sobesednik.ru