Уроки расследования об отравителях Навального: государство может быть страшным, но оно не может быть нелепым

Уроки расследования об отравителях Навального: государство может быть страшным, но оно не может быть нелепым

17 декабря 2020 г.

Михаил Журенков

Уроки расследования Bellingcat, Insider и Der Spiegel об отравителях Навального: государство может быть страшным, но оно не может быть нелепым.

Юлия Латынина на страницах «Новой газеты» размышляет о том, что убийство государственные люди России совершают так же, как делают ракеты: максимально неэффективно.

Алексей Навальный. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»

— Eto vasha komanda otravila Navalny? — спросила корреспондентка CNN Олега Таякина, которого совместное расследование Bellingcat, ФБК, «Инсайдера», «Шпигеля» и CNN назвало сотрудником ФСБ и координатором команды отравителей.

Дело было в подъезде обыкновенной панельки. Ошалевший Таякин захлопнул дверь.

Могли ли мы себе представить, что узнаем это и другие имена прямо сейчас, до всякой несбыточной Гааги, и сразу после того, как президент Путин объяснил членам СПЧ, что никак невозможно расследовать дело об отравлении Навального при отсутствии «биологических материалов», которые Запад коварно не предоставляет (как будто в Омске этих материалов не брали)!

Леваки и Сноудены всех мастей прожужжали нам уши про Цифрового Большого Брата, про ужасный цифровой мир, где Государство Будет За Всеми Нами Следить. Но в расследовании блистательного Кристо Грозева (а именно он и есть движущая сила Bellingcat), так же как и в предыдущем расследовании Bellingcat про «Боинг», и в расследовании центра «Досье» Ходорковского про убийство журналистов в ЦАР, мы видим ровно обратное.

Благодаря цифровой революции возможность расследовать преступления получает общество, а не государство. Что лет 10–20 назад было невозможно.

И отдельный бонус — они были бы невозможны без закона Яровой и российских торговцев Big Data в погонах.

Все оказалось элементарно.

Команда отравителей Навального из числа сотрудников российских спецслужб. Кадр из расследования Bellingcat, Insider, Spiegel и CNN

Маршрут Навального в той злополучной августовской поездке выглядел довольно необычно. Навальный улетал из Москвы в Новосибирск, а прилетал обратно из Томска. Грозев пробил по базам данных (свободно продаются в интернете), нет ли еще каких пассажиров, кроме сотрудников ФБК, которые примерно в те же даты летели по тому же маршруту. И нашел сразу троих: неких Паняева, Спиридонова и Фролова.

Следующий шаг — введение имени Паняева в телеграм-бот — показал, что, в записных книжках других людей он записан как «Паняев ФСБ».

Пробивка Паняева по базам данных (опять-таки легко продающимся в интернете) показала, что прописан «Паняев ФСБ» по адресу штаб-квартиры ФСБ, а до этого он был прописан в доме, где живет Навальный.

То есть этот «Паняев ФСБ» полетел в Новосибирск под своей фамилией. Правда, остальные двое — Фролов и Спиридонов — летели все-таки под псевдонимами. Но вычислить и их оказалось несложно, потому что эти трое и еще парочка их коллег — то под настоящими фамилиями, то под липовыми — многократно сопровождали Навального в поездках, причем только в тех случаях, когда он летал с ночевкой.

Траспортировка Алексея Навального из самолета, где он почувствовал себя плохо и впал в кому, до реанимации. Фото: Getty

В 2017 году каждый раз, когда Навальный куда-то вылетал и останавливался в отеле, Паняев, или Александров (он же Фролов), или Спиридонов (он же Осипов), или некто Швец, или некто Кривощеков, летели в этот же город на сутки раньше или другим рейсом.

Александров (он же Фролов) даже умудрился дважды включить свой личный телефон: один раз в Томске, другой в Новосибирске. Оба раза — недалеко от отеля, в котором остановился Навальный.

Однако эти поездки продолжались не все три года. Они имели место быть в 2017 году и прекратились после того, как Навального сняли с выборов, а возобновились в 2020-м.

В начале июля Паняев и Ко съездили вместе с Навальными в Калининград, и там внезапно и необъяснимо почувствовала себя плохо Юлия Навальная. А потом, в августе, в Новосибирск — Томск — Омск. Результат публике известен.

Я думаю, первый вопрос у частного «специалиста», который все это увидит, или у следака, который знаком с modus operandi частных киллеров, будет: «ЧТО?! Бред! Не может быть! Что это за операция, которую поручили провести в 2017-м и которая ничем не закончилась, несмотря на то что исполнители съездили с объектом в 15 городов! Почему не сменили команду? Да это, наверное, простая наружка…»

Вряд ли это «наружка».

Потому что, во-первых, Паняев и его коллеги имели медицинское или химическое образование, что странно для «наружки», а во-вторых — и самое главное, — и Паняев, и Швец, и Осипов, и Кривощеков, и Александров, согласно данным Bellingcat, находились на связи со Станиславом Макшаковым из Института криминалистики ФСБ. Макшаков — ученый-химик, выходец из лаборатории Шихан, где разрабатывались «Новички». Он, в свою очередь, находился на связи с Жировым, начальником центра «Сигнал», в который опять же переместились многие ученые из Шихан и который уже фигурировал в расследованиях Bellingcat про отравление Скрипалей, а также — с директором Института криминалистики ФСБ генералом Васильевым и директором Центра специальной техники, в который входит Институт криминалистики, генералом Богдановым.

Более того. И калининградская поездка, в которой пострадала Юлия Навальная, и томская сопровождались взрывом телефонной активности фигурантов расследования, которые принимались звонить друг другу. А генерал Богданов даже потом поехал в Калининград!

Мы даже можем вычислить (предположительно) по звонкам, когда отравили Навального.

Юлия и Алексей Навальный. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»

В 11 вечера он сидит в баре гостиницы, заказывает коктейль, но тот оказывается таким невкусным, что Навальный отпивает всего пару глотков и оставляет бокал на столе. Навальный уходит спать, и после этого начинается бешеная телефонная активность: Таякин в Москве получает звонок от Кривощекова и начинает строчить через мессенджеры и разговаривать с Макшаковым.

Так или иначе, вся эта история подтверждает известную максиму: любая госкорпорация стремится к максимальной неэффективности, по сравнению с частником, потому что задача частника — сделать дело и получить прибыль. А задача госкорпорации — сидеть на потоке и умножать сущности. Вот в случае с Навальным они явно умножали сущности.

Как это объяснить: летали-летали, а дело не сделали? Вариантов три. Либо заказчик никогда не наказывает исполнителей за непрофессионализм. Либо это был не заказ, а распоряжение типа «вы там все подготовьте». И они все подготовили, но ждали отмашки, которой все не было. И наконец, вариант третий. Это была в некотором роде инициатива снизу. То есть офицеры пришли к начальнику и сказали: «А вот тут у нас есть план» — и не получили ни да, ни нет, как это часто бывает у начальника, а какое-то такое хмыканье, на основе которого решили развернуть кипучую деятельность, но все не осмеливались приступить к исполнению без прямого приказа.

Убийство государственные люди совершают так же, как делают ракеты: максимально неэффективно.

Со Скрипалями попались, видимо, потому что не знали, что вместе со Скрипалем будет его дочка. С Навальным в Калининграде промахнулись и вместо этого траванули жену. От такой беспечности дух стынет. Частного «специалиста» за это уволили бы в лучшем случае. Эти — продолжали свою деятельность как ни в чем не бывало.

Все это, конечно, выглядит удручающе. Так же удручающе, как перевод денег на переворот в Черногории через Western Union, с указанием в качестве адреса отправителя штаб-квартиры ГРУ, и квитанция на проезд в такси от той же самой штаб-квартиры до Шереметьево, обнаруженная в кармане шпионов, которых замели в Швейцарии.

«Несчастная страна! Даже повесить как следует не умеют», — сказал декабрист Кондратий Рылеев, сорвавшись с qhiddtidetidezkmp веревки.

Государство может быть страшным, но оно не может быть нелепым. Удар, который наносит это расследование нынешней российской власти, трудно переоценить. И вообще, когда Давид расследует Голиафа, это всегда внушает. Особенно когда Голиаф много раз очень неуклюже объяснял, почему он ничего не может расследовать.