Реформа за свой счет?

06 сентября 2016 г.

У нас царит парадигма «моментократии». Никто не думает и не действует стратегически, есть только совокупность хаотичных токсичных решений. Политический класс не имеет желания и потребности сформировать видение Украины на ближайшие 20-30 лет и в этой системе найти место для науки, высшей и средней школы, профтехобразования.

После того как народный депутат Украины Лилия Гриневич выразила желание стать министром образования и науки и перенесла свой кабинет из Верховной Рады в резиденцию МОН, она выступила с типичными для всех на этой должности людей (особенно в начале работы) реформаторскими заявлениями и обещаниями. Такие разговоры продолжаются у нас все годы независимости. Украина уверенно занимает одно из первых мест в мире по количеству разговоров о реформах …

Реформы в упомянутой области действительно нужны, это обусловлено состоянием дел в образовании и науке. Правда, я до сих пор не могу понять, в чем заключаются преимущества Лилии Гриневич в сравнении с ее предшественником на посту Сергеем Квитом. Наверное, госпожа Гриневич в который раз реализует пресловутый квотный принцип в кадровой политике.

Если она искренне верит в свою реформаторскую способность, то не лишним было бы поставить ей сакраментальный вопрос из культового советского фильма «Свадьба в Малиновке»: «А имеет ли атаман золотой запас?».

Проще говоря, имеет ли она деньги на реформу, ибо любая реформа - это довольно дорогостоящий процесс. И в зависимости от ответа можно судить о серьезности ее намерений. Ведь практически все реформы в Украине, которые не были обеспечены финансово, потерпели полный провал. Сегодня у нас более-менее продвигается реформа Вооруженных сил, потому что война, жизнь заставила найти деньги. Такие-сякие деньги нашли и на Национальную полицию, поэтому там что-то делается. Если же ведомство Гриневич не имеет финансов, разве нищие-профессора и нищие-доценты сделают ей реформу?

До прихода на должность директора Национального банка госпожи Гонтаревой университетские профессора в Украине имели достойную плату - примерно $600-650 (почти как профессура Камеруна и Конго (Браззавиль). Теперь в три раза меньше. И за такую позорно-жалкую плату госпожа Гриневич хочет качество образования, как в Оксфорде или Гарварде?

Сейчас Украина имеет качество образования и науки значительно выше, чем ее символические деньги, которые платят нищим работникам этой отрасли.

Так все, кто в ней работает, чтобы выжить, вынуждены подрабатывать где-нибудь, а это неизбежно приводит к снижению уровня преподавания. За те копейки, которые получают профессора и доценты, МОН требует от них еще и научную работу: не менее трех научных статьи в год. Интересно, что это ровно столько, сколько составляет обязательный научный потенциал научного сотрудника Академии наук, который не имеет никакой педагогической нагрузки.

Мои коллеги говорят, что научная работа в высшей школе - это харканье кровью, ведь никаких условий для нее не создано, нет никакого материального или морального стимулирования. Результат - под принуждением МОН штампуется огромное количество формальных статей-отписок, «чтобы отстали». Кому это нужно? Профессора и доценты на свои зарплаты не способны покупать научные издания по специальности, что также способствует профессиональной деградации, не могут платить за отечественные и иностранные научные журналы. В нашей науке и образовании сейчас остро стоит проблема борьбы с бедностью научно-преподавательских кадров.

Чтобы появились деньги, надо, чтобы фундаментально изменилась общая ситуация в Украине и чтобы, в частности, власть понимала значение науки и образования для государства. Будущее этой отрасли зависит от национальной стратегии. Если Украина должна быть страной третьего мира, которой она медленно становится, тогда научно-образовательная отрасль вообще не нужна. Если кто-то наверху хочет высокотехнологичного прорыва, то наука и образование - единственный наш козырь, который может обеспечить конкурентные преимущества в современном мире.

Но у нас царит парадигма «моментократии», по выражению известного социолога Евгения Головахи, способность принимать решения только «здесь и теперь». Никто не думает и не действует стратегически, есть только совокупность хаотичных токсичных решений. И эта «моментократия» длится уже 25 лет. Политический класс не имеет желания и потребности сформировать видение Украины на ближайшие 20-30 лет и в этой системе найти место для науки, высшей и средней школы, профессионально-технического образования.

А пока качество высшего образования в нашей стране неизменно падает, вузы превращаются в фабрики по штамповке дипломов. Поскольку МОН жестко связал количество преподавателей с количеством студентов, требовательность в учебном процессе становится контрпродуктивной. Поэтому вузы предпочитают не замечать серьезных недостатков в подготовке абитуриентов и не хотят выдвигать жесткие требования к студентам.

Таким образом, учиться у них можно и не особенно напрягаясь. Университеты вынуждены на многие вещи закрывать глаза, потому что если отчислять студентов за академическую неуспеваемость, то надо сокращать и преподавателей. А кто из ректоров и деканов хочет терять сформированные научно-педагогические коллективы? Поэтому академическая неуспеваемость студентов вовсе не оявляется снованием для отчисления, а основание для игры в поддавки для искусственного вытягивания за уши неконкурентоспособного студента.

Сейчас в наших вузах требовательный преподаватель - неудобная фигура для начальства. Поставить двойку на экзамене - это создать проблему не студентам, а себе, потому что начинается давление со стороны руководства. Поэтому создается атмосфера мнимого благополучия. Исчезает селекция студентов и преподавателей.

Мне лично приходилось в одном из самых престижных вузов иметь дело со студентами, которые практически не владели украинским языком. На мои претензии они отвечали: «Мы контрактники и заплатили за своё обучение». Это еще одна проблема - коммерциализация, когда тому, кто платит деньги, можно все, а диплом ему должны дать автоматически, потому что он фактически его уже проплатил.

У нас фантастическое количество вузов, которые явно не нужны стране с 42 (кажется) миллионами населения на сегодняшний день. Уровень преподавания в некоторых из них нередко ниже всякой критики. Однако государственный бюджет вынужден содержать несколько сотен университетов, не имея в то же время возможности финансово поддержать те высшие учебные заведения, которые в нынешних условиях все же умудряются сохранять приличное качество образования. Сергей Квит пытался провести какую-то селекцию университетов, и это вызвало недовольство его деятельностью министра. Достаточно вспомнить его решительные меры по коррумпированной ситуации в Национальном авиационном университете в Киеве.

Решится ли Лилия Гриневич бороться с количественным абсурдизмом в нашей высшей школе? Во времена Кучмы налево и направо раздавались лицензии на открытие новых вузов, даже в райцентрах и чуть ли не в селах. А теперь любые попытки ликвидировать эти псевдозаведения образования вызывают бурную реакцию.

Сохраняется немало советских образовательных традиций. В частности, страшная бюрократизация, генератором которой выступает МОН, постоянно провоцирует огромный бумагооборот, написание преподавателями бесконечных отчетов, планов, программ и т.п., которые никому, кроме самого Министерства образования, не нужны.

В прошлые годы у нас много говорили об автономии университетов. Однако мы не имеем университетов как феномена европейской культуры, как корпорации преподавателей и студентов, как центра свободной интеллектуальной активности. Фактически господствует система феодального рода, когда наш университет - это реально ректор и его окружение. Преподаватели имеют очень мало возможностей влиять на дела вуза. Поэтому это на самом деле не автономия университетов, а автономия ректоров, но и она при централизованном финансировании довольно ограничена.

Это похоже на мантру о децентрализации, мол, расширим права местных общин. А на практике выясняется, что местная община - это глава администрации, местный прокурор, местный начальник управления МВД и еще несколько влиятельных лиц. Именно их права и будут расширены. Поэтому не стоит удивляться, что благодаря увеличенным полномочиям лес на Закарпатье рубить станут еще активнее. Вот почему автономия университетов в современной Украине - это автономия вовсе не преподавательско-студенческих коллективов, а узкого круга начальства.

Предполагаю, что Лилия Гриневич вполне искренне хочет перемен в подведомственной ей отрасли. Однако такие изменения требуют весьма значительных ресурсов, без которых разговоры о реформах останутся болтовней, которой за 25 лет педагоги и ученые наслушались вдоволь.

Такие изменения нельзя реализовать на уровне только МОН. Это фундаментальная общегосударственная задача. А президенту Украины, правительству реформаторские идеи госпожи Гриневич, очевидно, глубоко безразличны. Без денег и организационной поддержки власти все ее планы останутся личной романтической прихотью. А нам реально вместо реформ предложат очередную бюрократическую чехарду.

Игорь Лосев, опубликовано в издании eiqreiqidttkmp class='link'>Тиждень.UA

Перевод: Аргумент

Теги статьи: Украина Реформа образования