Крупнейшие финучреждения начали зарабатывать на отмыве

22 января 2015 г.

Масштабная кампания НБУ по ликвидации финучреждений-“конвертов” дала результаты, хотя и неожиданные, наверное, для самого руководства регулятора: операции по обналичке стали перетекать из небольших банков в крупные и крупнейшие финансовые учреждения. Закрытие ряда специализированных “моечных” банков только взвинтило спрос на такой сервис.

А в условиях кризиса, когда финучреждения едва сводят концы с концами, им стало уже не до щепетильности и они начали использовать любую возможность для заработка. К тому же проведение схем через крупные банки связано с меньшими рисками: операциям, сопровождающим неформальную экономику, проще затеряться среди больших оборотов и огромного количества транзакций. “Те, кто хочет конвертировать валюту и выгонять наличку, обычно предпочитают небольшие финучреждения, так как их услуги дешевле. Но с другой стороны, каждый большой банк заинтересован заполучить крупного заказчика, нуждающегося в таких услугах”, – говорит глава Союза налоговых консультантов Леонид Рубаненко.

Подрабатывая на обналичке, крупнейшие финучреждения чувствуют себя в большей безопасности, чем “малыши”. Ведь отобрать у них лицензию гораздо сложнее. Небольшой “моечный” банк, фактически не имеющий розничных клиентов, регулятор может прикрыть без труда. А вот обвинение в отмывании денег и закрытие большого розничного монстра чревато громким скандалом и новой волной паники среди вкладчиков. Поэтому обещания главы НБУ Валерии Гонтаревой ликвидировать банки, замеченные в отмывании средств, по ускоренной процедуре не слишком впечатлили финансистов.

Для перевода денег из безнала в кэш финучреждения традиционно используют расчеты по фиктивным контрактам или за несуществующие услуги. Среди других популярных ныне схем – посредничество банков при сделках импортеров и экспортеров. Первые сейчас остро нуждаются в валюте, однако из-за острого дефицита не могут ее купить. Экспортеры, в свою очередь, обязаны продавать валютную выручку, однако не желают избавляться от валюты по заниженному курсу. Поэтому обе стороны часто проворачивают схемы при пособничестве банков. Экспортер продает финучреждению выручку по индикативному курсу, а импортер ее у него покупает. После этого покупатель доплачивает продавцу наличными разницу между индикативным и рыночным (реальным) курсом, но делает это уже вне банка.

Эксперты отмечают, что за последний год рынок обналички претерпел серьезную трансформацию, в том числе и благодаря активной борьбе НБУ с финучреждениями, которые активничали в сфере легализации и теневой экономики. Раньше на этом рынке заправляли пару сотен предприятий, работавших по единому тарифу и общим правилам. Теперь пришло время тысяч небольших центров, которые, по сути, являются однодневками. “С теневым сектором происходит то, что было в конце 1990-х годов. Еще недавно конвертационные центры представляли собой разветвленную сеть с крышами в налоговых органах и банковских кругах.

Теперь это небольшие фирмы-однодневки, которые работают с такими оборотами, чтобы это не вызывало раздражения налоговой”, – рассказывает г-н Рубаненко. Таким образом, часть неформального сектора попросту обмельчала, занявшись объемами, которые налоговая не отслеживает, – вместо сотен миллионов там прокручиваются десятки тысяч. Большинство занимается оптимизацией НДС и налога на прибыль без снятия денег, но по-прежнему актуально и снятие наличности для черного рынка.

Для конвертационных центров банкиры остаются первейшими помощниками, беря на себя функцию финансовых центров и занимаясь выдачей наличных. Однако благодаря усилиям регулятора в системе время от времени происходят сбои. Еще в прошлом году Нацбанк попытался наладить контроль за выдачей наличных, введя ограничение в размере 150 тыс. грн. на гривневый кэш, и эквивалент 15 тыс. грн. – при снятии валюты со счетов. Кроме того, в конце минувшего года НБУ удалось “зажать” наличную гривню с помощью административных мер. На Институтской настойчиво потребовали от подопечных ограничить наличные операции. Банки уступили требованию регулятора, поскольку имели свой интерес: им было выгодно удержать индикативный курс и сдать отчетность по 2014 г. по официальному курсу порядка 15 грн./$.

В результате таких договоренностей на рынке возник острый дефицит гривни. Это аукнулось проблемами “конвертам”, у которых образовалась нехватка наличной гривни. Поговаривают, что вместо национальной валюты некоторые “конверты” даже предлагали своим клиентам наличный доллар, достать который было проще, чем гривню. С началом 2015 г. финучреждения начали закрывать годовые балансы и ослабили контроль за наличной нацвалютой, после чего обнальные операции с успехом qhiquqidqtiqqkkmp возобновились.

По материалам: Politrada.com

Теги статьи: НБУ Ликвидация Банк